Trench
| 15.10.06 12:19
| Я чуствую себя осиротевшим. Всегда, покупая Новую, я ее просматривал - а есть ли что-нибудь от Анны Политковской? Когда находил ее статью, обычно объемную, зачастую на весь разворот, - принимался читать газету с самого начала, последовательно приближаясь и готовя себя к встречи с ее текстом, с теми проблемами наших родных кавказцев, россиян-чеченцев, в которых она живет и помогает выживать другим. Эта подготовка, настрой на ее волну, всегда требовали большой внутренней работы - сейчас ты столкнешся с морем человеческого горя, десятками имен с трагическими судьбами, да не где-то в Пол-Потии, а тут, у нас, буквально на соседней улице. Это требует особого настроя, поскольку сталкиваешься с чужим горем, в котором никому помочь не можешь, чуствуешь себя бессильным, неспособным на такие действия, как Анна. Наши ряды редеют. Лучшие умы убивают быстрее, чем мы успеваем родить и вырастить им смену. Низко кланяюсь и преклоняю колени перед Анной Политковской. В моей памяти, веренее в иконостасе моей памяти, кроме родителей, теперь не один, а два человека - Юрий и Анна. |
|